В краю непуганых птиц. Рассказ о походе записал Геннадий Шабашов

Солнце ястребом кружит.
День и ночь, день и ночь.
То ли завтра завьюжит —
то ли дождь, то ли дождь...
(туристская песня)

Слышал как-то от туристов: «Нормальные люди на юг, а я — за Полярный круг». Есть повод для размышлений, подумалось. Словно, чтобы рассеять всякие сомнения, прозвучало на Саратовском фестивале авторской и туристской песни:

... Быть в дороге — это только метод,
Быть усталым — это лишь цена.
Насмотреться надо на планету,
Благо, что она еще жива...

Вот это «насмотреться», увидеть, что там, за горизонтом, и не дает туристскому братству засиживаться в уютных квртирах, тянет туристов в неведомые дали, на высокие горы и голубые озера, заставляет карабкаться на скалы, пересекать пустыни, покорять бурные горные реки.

Турклуб «Искатель» могилевского завода «Строммашина» летом 1988 года задумал и подготовил необычное путешествие. Двенадцать парней, занимавшихся водным туризмом, решили отправиться за Полярный круг на северный полуостров Таймыр, подняться на плато Путоран, а потом по рекам пройти до поселка Волочанка, затерянного среди озер и болот северной тундры.

Предстояло пройти 70 километров по тайге, тундре с набором высоты до 1000 метров, а затем сплавиться по бурным, изобилующим перекатами, порогами и водопадами холодным рекам еще 430 километров.

С тремя из дюжины участников, совершивших в июле-августе 1988 года это тяжелейшее пешеходно-водное путешествие, и довелось недавно встретиться в городском турклубе «Азимут» накануне его 40-летнего юбилея.

Руководитель похода Владимир Шпаков, начальник одного из цехов завода «Строммашина», и его товарищи по походу Андрей Зверьков и Алексей Иванов рассказали о встрече с этой далекой северной землей. С их любезного разрешения я и попытаюсь изложить, как это было.

В состав группы, кроме названных выше, вошли: Николай Безмен, Владимир Застрелов, Виктор Комоза, Игорь Сапроненко, Андрей Савостенко, Владислав Савицкий, Евгений Полехин, Александр и Владимир Черняки.

Только двое в то время были студентами — Алексей Иванов (пединститут) и Александр Черняк (технологический). Остальные работали на «Строммаше».

До могилевчан в этом районе побывала только группа гродненцев под руководством Семенова. Заявлялись, как на «четверку», а в Норильской контрольно-спасательной службе выяснилось, что меньше пятой категории машрутов по плато Путоран нет.

Ради интереса я заглянул в Большую Советскую Энциклопедию. Она утверждала, что на территории Таймыра уместится три Англии, а вот живут там всего 44 тысячи человек (ненцы, долгане, русские). Из них две трети проживает в двух городах — порту Дудинке и знаменитом промышленном Норильске. Вечная мерзлота, ледники, тундра. Температура июля — от +2 до +13 градусов Цельсия. На одного человека, с учетом горожан, приходится чуть ли не по 30 квадратных километров тундры, озер и болот — гуляй не хочу.

Плато Путоран с его разветвленной сетью малых и больших рек, порогов, водопадов и озер уникально для сложных комбинированных путешествий как с чисто спортивных, так и с познавательных интересов. А главное — дает возможность увидеть затерянный мир края, к счастью, еще нетронутого цивилизацией.

Группа комплектовалась из молодых, но уже проверенных в походах 1-3 категорий сложности, парней. Идею похода поддержал морально и материально Владимир Михальков, в то время заместитель председателя ДСО «Спартак».

Отъезд в Москву был омрачен неприятной мелочью: при погрузке пострадала упрятанная в рюкзаке трехлитровая банка, и от налитого в нее спирта остался только запах. Это событие облегчило рюкзак, но добавило забот. Пришлось познакомиться с огромными очередями в винно-водочных магазинах Москвы — как раз в самом разгаре была очередная кампания борьбы с алкоголем, объявленная тогдашним Генсеком М.С. Горбачевым. Война войной, а для туристов в любом уголке тогдашнего Союза алкоголь был универсальной валютой для расчетов со всеми, от кого требовалась помощь, наподобие «евро» для стран Европы сегодня. Поэтому вместо знакомства с памятниками столицы добывали жидкий эквивалент рубля (не более 2-х в одни руки).

Самолетом до Норильска добрались быстро. Несколько часов полета с обворожительными стюардессами — и под крылом самолета Норильск — крупнейший промышленный центр Заполярья. Здесь только ощутили вес своих неподъемных рюкзаков. Нужного (и ненужного, как оказалось позднее) приволокли немало. В среднем рюкзак тянул на 50-55 килограммов. Выяснилось к тому же, что район, куда мы собрались, заповедный. Пришлось в горисполкоме насочинять сказок о заинтересованности Белорусского телевидения в съемках красот Таймыра, благо 16-миллиметровая кинокамера была с нами. Как бы то ни было, разрешение нам выдали.

После небольшого отдыха направились автобусом в поселок Талнах на берегу озера Лама. Там перегрузились на катер, идущий на восточный берег озера. Конечной целью рейса катера был причал, отстоящий от начальной точки нашего маршрута на 50 километров. Капитан посоветовал потолковать с пассажирами, возвращающимися «из цивилизации» домой. По катеру витали запахи сдобренной жареным салом и луком молодой вареной картошки и малосольных огурчиков. Умиротворенные отдыхом пассажиры не возражали. Капитан, получив согласие и пару бутылок водки впридачу, — тоже. Через два часа мы уже выгрузились у устья реки Бучарма. Вдоль этой реки нам и предстояло идти на плато Путоран к водоразделу, где начинались истоки реки нашего сплава — Большого Ханамокита.

Первая ночевка запомнилась беспощадной борьбой с комарами. Как нам показалось, они гораздо крупнее и злее белорусских. Нападают и жалят с ходу, без всяких там гудений. В ту ночь мы поняли строки одного из бардов:

... Ждут нас континенты и моря.
Ждут уж точно нашей крови
Полчища мошки и комарья...

Кстати, как уверили нас норильчане, нам повезло. Выпавший после тепла снег и резкое похолодание уничтожили львиную долю этой нечисти. Трудно представить, как бы мы выдержали первую ночевку, не случись этого снега.

Поутру рыбаки, промышлявшие в устье реки, помогли переправиться на левый берег. Началась пешая часть похода. Шли по тайге левым берегом вверх по течению Бучармы. На вторую ночевку стали перед плато. А впереди, по мере подъема — тундра с карликовыми ивами и березками, за ней — каменисто-глинистая пустошь.

Заготовили по 6-7 кг дров на каждого. Ошкурили, на костре подсушили и подкоптили шесты для рам катамаранов. С комарьем полегчало, и не от того, что пользовались разными средствами, просто подкоптились и пообвыкли. Еще 100-150 метров вверх по склону — и тайга кончилась, пошла тундра. Идти с неподъемными рюкзаками, да еще и навьюченным дровами и шестами, на подъеме 45 градусов было нелегко. Стоять невозможно — чуть наклонишься, рюкзак толкает вперед. Обливаясь потом, едва переводим дыхание, а вокруг необыкновенной красоты цветы: маки, душица, жарки. Буйство природы, спешащей за короткое полярное лето (снег сходит в июне, в начале сентября выпадает снова) совершить извечный круговорот жизни. В туре нашли записку пешеходников двухгодичной давности. На высоте 900 метров над уровнем моря стали на ночевку среди пустыни уже без признаков растительности. На принесенных дровах приготовили ужин и просушились. Руководитель был строг — лишнего жечь не давал.

Поутру проснулись в снегу — Заполярье. После завтрака двинулись дальше. Начинался водораздел и обратный переход природы от пустыни к тундре. В этот день вышли к истокам реки Большой Ханамокит, но прошел еще день пути, прежде чем смогли спустить катамараны на воду.

Загрузились, отчалили, но тяжело груженные посудины то и дело цеплялись за камни. Спасались от «драчки», по пояс в воде сталкивая свои плавсредства. Удовольствие не из приятных — после таких купаний в воде с температурой +4 градуса зуб на зуб не попадает. Спасали шерстяные носки, завернутые полиэтиленовыми пакетами. Погода дрянь — снег, ветер, низкая облачность. И хариус не ловится — видно и ему не до клева. Мимо проплывают берега, заваленные камнями, двухметровой толщины наледи, тянущиеся на многие сотни метров. За короткое полярное лето они так и не успевают растаять. Но вот через день-два погода наладилась, стало выходить солнце. Начал клевать хариус, порадовал наши души и желудки. Перед впадением Большого Ханамокита в реку Аян встретились непроходимые водопады высотой 10 и 16 метров. Пришлось делать обносы. За водопадами — каньон с почти отвесными скалами и ревущей водой Большого Ханамокита, рвущегося навстречу с Аяном. Перед каньоном — прекрасная стоянка.

Мы одни среди огромных ненаселенных пространств.

Устроили дневку, отдыхали, фотографировали, ловили рыбу. Здесь же повстречали пешеходников из Липецка. Те, увидав наши припасы, удивились: «Вы еще тушенку таскаете?». Сами они шли с добытым невесть где космическим питанием: тюбики, пакетики, таблетки разные. Оно, может, и питательно, да желудок объема требует. Поэтому оставленная Володе Шпакову, отправившемуся на разведку каньона, порция еды таинственным образом исчезла. Не найдя хлеба и сала, мы было грешили на соек, крутившихся неподалеку. Но сойки оказались невиновны. Сало тайком съел липецкий руководитель, соскучившийся по земной пище.

Каньон прошли со страховкой. По Аяну сплавлялись несколько дней. Воды на порогах достаточно, поэтому проходили их без разведки, с ходу, благо опыта группы хватало.

Вокруг — пустынный край и лунные пейзажи. Птицы и зверье никогда не видели человека. Утки и гуси, когда к ним подходили близко, отодвигались просто из вежливости, а зверье так и норовило сфотографироваться на память. Куропатки, не зная о том, что они вполне съедобны, перелетали с куста на куст, только если ими начинали слишком назойливо интересоваться. Пушные звери: соболь, песец, кабарга были более осторожны, для местных жителей они — объект зимней охоты и, видимо, с человеком немного знакомы.

Из подножного корма попадалась знаменитая северная морошка, черника. Дикие олени кочевали ближе к северу и на глаза не попадались. Встретилось по пути и человеческое жилье. В домике охотоведов на берегу Аяна работали ученые. Как для нас, так и для них общение стало праздником среди безлюдья. Посидели, поговорили за крепким чайком.

Вскоре добрались до слияния Аяна с рекой Аякли. Дальше среди лазурных озер петляла красавица Хета. Начинался последний 200-километровый участок нашего похода до поселка Волочанка. Переоборудовали катамараны в тримараны, пошили паруса. Но идти под парусами не пришлось. Дул северный ветер, по-местному «мордодуй». Пришлось убрать паруса и идти на веслах. Сроки поджимали — к 17 августа мы должны были вернуться в Норильск. Выручил полярный день. Отправляясь на Таймыр, мы захватили с собой свечи, фонарики, запасные батарейки. И все это оставили на первой стоянке — солнце, не заходя за горизонт, светило днем и ночью. Вот и получилось, что идти можно круглые сутки. Днем четверо гребли, двое отдыхали, ночью — наоборот. На полпути к Волочанке причалили у фактории Камень. Основная жизнь здесь кипит зимой, когда появляются охотники за пушным зверем. Нам в фактории помогли пополнить запасы подходивших к концу сахара и сухарей. Готовясь к походу, каждый нарезал и высушил по пять буханок хлеба, но дюжина молодых ртов и нелегкая работа подчистили запасы. Зато была сэкономленная тушенка, из-за «подножного корма», рыбы и дичи она не шла в ход. Уха варилась на любой вкус — двойная, тройная, попадали в котелок и зазевавшиеся птицы.

К обоюдному удовольствию обменялись с жильцами фактории продуктами. Следующую остановку позволили себе около старого русла Хеты. От норильчан узнали о прекрасной рыбалке в этих местах. Каждый нарыбачился всласть — рыба любых размеров и веса, лишь бы выдержала снасть.

До Волочанки шли без стоянок, останавливались лишь, чтобы сварить еду, — и снова в дорогу. И дошли. Волочанка — небольшой по нашим меркам поселок. Населения — около 1000 человек. Есть магазин и детский сад с полярным названием «Снежинка». В магазине было все, кроме водки. Местные охотно брали одеколон «Тройной».

Чумов — традиционных жилищ коренного населения долган — не видели. В поселке только один чум — музей. Живут в деревянных финских домах, работают на звероферме, зимой и летом добывая корм для животных в реке Хета. Еще в поселке было множество собак, настоящих сибирских лаек. Хозяева не считают нужным кормить их летом. Поэтому, когда на наших глазах повариха детского сада выплеснула на улицу воду от мытья посуды, мы серьезно опасались, что набежавшие невесть откуда собаки сожрут нас вместе с помоями. Еще Волочанка запомнилась молоком полярной коровы. Тринадцать литров молока, выпитые нами на ужин, заставили многих любоваться красотами поселка, сидя в местном туалете, из-за вечной мерзлоты воздвигнутом высоко над вместительными металлическими емкостями.

В порогах своенравного Аяна.

Из Волочанки, по мере надобности, в порт Дудинку летал вертолет, когда набиралось достаточное количество пассажиров. Нам вновь повезло. В поселок на колхозном вертолете прилетел по делам председатель, оказавшийся почти земляком (родом председатель был из Трускавца, а по меркам Таймыра это чуть дальше Бобруйска). Расстаемся с остатками припасенной в Москве жидкой валюты и без хлопот улетаем в Дудинку. Из Дудинки едем по единственной на Таймыре железной дороге в Норильск и успеваем к самолету на Москву.

А в Норильске руководитель Володя Шпаков поверг в изумление усталых путешественников: весь поход он требовал особо бережного обращения со своим рюкзаком, уверяя, что там у него оптика. И вот в последний вечер торжественно извлек из недр рюкзака две бутылки «Столичной». Какая сила воли!

Времена меняются. Если кто-то вознамерится пройти по маршруту нашей группы, советуем учесть наши выводы:
— оптимальный состав группы — 8 человек;
— группа должна быть схоженной и сплоченной. Нытики в тяжелейших условиях — ненужная обуза;
— начинать маршрут надо в конце июня, когда еще велики запасы снеговой воды. Две-три недели — и вода уходит на глазах;
— использовать белые ночи для движения.

Поход был нелегким, но сплотил группу. Прошло много лет, а мы вместе до сих пор. Каждый готов прийти на помощь другу, как делал это, карабкаясь на плато Путоран, продираясь по каменному дну Большого Ханамокита и мчась в пене среди порогов своенравного Аяна.

Рассказ о походе записал Геннадий Шабашов