Перевал имени друга. Автор Шабашов Геннадий, брат.

Мой младший брат Евгений родился 14 июня 1949 года. Жили мы тогда в гор. Могилеве на ул. Кедровой в небольшом деревянном доме, полученном нашим отцом в наследство от своего деда. Дом был небольшой и старый. В нем с трудом размещалась наша семья и семья из 4-х человек погибшего в начале войны дяди. Послевоенные годы были трудными, и в немногих уцелевших домишках в такой же тесноте жили многие.

Евгений в нашей семье был шестым ребенком, но не последним. Всего нас было семеро. Для того, чтобы прокормить такую ораву , матери приходилось работать день и ночь. Заработок отца, работавшего водителем в единственном тогда автохозяйстве города Могилева, был небольшой. Нам, старшим, приходилось помогать матери и в работе, и в воспитании младших.

Так уж получилось, что с первых дней Евгений был полностью отдан мне на воспитание. Моей обязанностью было не только присматривать за братом, но и мыть, пеленать, давать бутылочку с молоком в отсутствие матери.

Время было трудное, голодное. Кусочек хлеба был величайшим лакомством не только для детей, но и для взрослых. Особенно в больших семьях. Мясо, масло, сметана появлялись на нашем столе раз-два в год, по большим праздникам. А конфета-подушечка со стаканом чуть подкрашенного заваркой кипятка — верхом блаженства.

Мать и мы, старшие, каждую крошку, перепавшую нам, несли младшим. Но основная наша пища была: летом щавель, щи из крапивы, ранние овощи, а зимой картошка, соленые огурцы, капуста. Из жиров — растительное масло.

На таком рационе росла детвора послевоенных лет. Отсюда и болезни, замедленное развитие. Где-то к году мой младший братишка сделал первые шаги, но недостаток витаминов, полноценного питания сказался. Кости не держали вес тела. Лет до четырех ножки Евгения напоминали колесо. Только после того, как мать сумела отдать Евгения в детсад металлургического завода (тогда завод именовался труболитейным), и он стал получать более-менее сносное питание, Евгений окреп, выровнялся. Еще одна особенность детства брата — до 3-х лет он был молчун. «Папа, мама» — вот и все, что говорил Евгений, предпочитая объясняться знаками. А в три года заговорил и не по-детски, а по-взрослому, четко выговаривая слова и правильно строя предложения.Одной из моих обязанностей в те годы была ловля рыбы. Рыбы в Днепре было много, и даже на примитивную удочку из орехового прута, лески и крючка с поплавком можно было поймать килограмм-другой рыбы. А это было неплохой прибавкой к семейному столу. Так что я частенько совмещал приятное с полезным. Даже если у меня совсем не было желания идти на реку, мать выпроваживала — «Иди, что-нибудь поймаешь».

С весны 1959 года моим постоянным спутником в походах на Днепр стал брат Евгений. Ходили мы с ним и на ночные рыбалки — самые добычливые. Ранней весной с 2-3 десятками закидушек и мешочком дождевых червей от сумерек до рассвета ловили в Днепре скользких налимов. Ни палаток, ни теплых курток у нас не было. Но костер и нагретые около него камни не давали нам замерзнуть ночью. Да и спать было некогда — каждые 15-20 минут надо было делать обход, вытаскивать закидушки, снимать попавшуюся рыбу, цеплять червей, забрасывать. Зато какой радостью светилось лицо матери, когда мы с Женей приносили домой жирных и скользких налимов.

В сентябре 1956 года Евгений пошел в первый класс, а меня в конце июня этого же года, переодев в солдатскую форму, в телятнике (вагон-теплушка на 40 человек или 8 лошадей) доставили в Северный Казахстан на уборку хрущевского миллиарда пудов пшеницы.

Встретились мы с братом через три года, когда я в июле 1959г. Был демобилизован из Советской Армии для поступления в БПИ. Подрос, окреп Евгений, стал настоящим вожаком пацанов с Кедровой и соседних улиц. За три года освоили они не только Днепр, но и малые реки нашей области — Лахву, Друть, Полну.

Участвовать в поездках на рыбалку мне тогда особо не пришлось — надо было сдавать вступительные экзамены в БПИ. А потом началась студенческая жизнь. С Евгением встречались только на каникулах да при моих кратковременных наездах домой. Но всякий раз много времени мы проводили вместе на рыбалках, в лесу.

С детских лет зародилась у Жени любовь к природе, к родному краю. А позже пришло и увлечение дальними походами в горы.

Зимой 1962 года довелось мне пройти на лыжах туристским маршрутом по заснеженным Карпатам. За две недели похода вдоволь насмотреться горных красот, испытать радость спусков по заснеженным склонам, общения с интересными людьми, увлеченными горами.Сделал я репортаж о нашем походе в республиканскую газету «Чырвоная змена» с фотографиями наиболее интересных моментов. Для того, чтобы напечатать в газете несколько фотографий, отснял я в горах несколько фотопленок. Отпечатал фотографии.

Надо было видеть, как загорались глаза Евгения, рассматривавшего эти фотографии. Он замучил меня расспросами о походе, мне кажется, что именно тогда возникла у Евгения тяга к горам.

Отслужив в Советской Армии, возвратился он в Могилев, устроился на работу, начал заниматься туризмом. Нашлись друзья-единомышленники. Занимались спортивным ориентированием, ходили в походы по Беларуси.

Однажды в профком металлургического завода, где Женя работал шлифовщиком, пришла «горящая» путевка на турбазу в Цейском ущелье Северной Осетии, откуда отдыхающих через несложный Мамисонский перевал инструкторы проводили на черноморское побережье Грузии. Конечно же, Женя рискнул и отправился навстречу неясной судьбе, которая приведет его к вершинам спортивной славы. И любил потом вдохновенно рассказывать ( а рассказчиком он был великолепным ), как скользил и падал на крутом леднике, крепко обхватив руками «общественный» чемодан с продуктами всей группы.

Горы пленили его сразу. Захотелось еще и еще раз увидеть их вечные снега и суровые скалы, место, где по преданиям горцев живут боги. К тому времени в Могилеве уже появились настоящие, опытные покорители гор: Ричард Гринкевич, Геннадий Анисович, Александр Санчук... Лето 1973 года Евгений провел на Памире, где с друзьями прошел сразу два похода по высокогорью Матчинского горного узла. Через год — «четверка» с минчанами в Фанских горах и, не возвращаясь домой, снова в сложнейший поход, «пятерку», по Восточному Памиру в группе опытнейших московских туристов.

Авторитет Жени у могилевских туристов был непререкаем. На ежегодном собрании его выбирают председателем горной комиссии областного турклуба «Азимут». И, конечно, капитаном сборной команды по технике горного туризма, ставшей в дальнейшем постоянным лидером в республиканских соревнованиях по преодолению скальных и ледовых маршрутов. Не было в те годы хорошего снаряжения, не только импортного, но и советского. Многое ребята делали сами — мастерили карабины, крючья, шили палатки, куртки-пуховки и шли на неведомые перевалы и заснеженные вершины Кавказа, Тянь-Шаня, Памира, удивляя иностранцев диковинной экипировкой. И уже Евгений, набравшись опыта, ведет в походы новичков, открывая им волшебно красивый мир гор.

Женя был удивительно контактным человеком. Он умел с первой встречи подружиться и с едва говорящим по-русски пастухом-киргизом в дальнем памирском ущелье, и с «зубрами»-академиками — научной элитой минских и московских вузов. Всегда во всех спортивных начинаниях рядом с ним были верные друзья: Александр Санчук, Геннадий Винников, Константин Снигирь, Валерий Слепчук, Иван Парфенов, Анатолий Толкачев. После каждого похода в записных книжках Евгения появлялись все новые и новые адреса друзей из всех республик Советского Союза. По словам друзей, деливших с Евгением радости и трудности походов, был он талантливым туристом и альпинистом. Как никто другой, умел находить выход из самых сложных положений, повести людей за собой. А каким интересным рассказчиком был Евгений, как умел пошутить, рассмешить друзей!

Нелепый случай на Славгородском шоссе — падение с мотоциклом, и Евгений, организм которого был рассчитан, по словам врачей, на сто с лишним лет, через 13 дней умер, не приходя в сознание.

Друзья в знак уважения к своему другу, неординарному человеку, первому мастеру спорта по горному туризму в Могилевекой области Евгению Шабашову пронесли гроб с его телом на руках от его родного дома до Машековского кладбища. Там рядом с родителями покоится его прах. На могиле друзьями установлен гранитный камень с надписью — «Ты в наших сердцах, памяти, связке». А у камня всегда лежат камушки с далеких вершин, привезенные из походов его друзьями и молодыми туристами, знающими Евгения по рассказам своих инструкторов и руководителей походов.

А в горах Памиро-Алая, в самой высокогорной его части, рядом с пиком Землепроходцев белорусские туристы в память о капитане сборной, друге и замечательном человеке впервые прошли новый перевал с ледника Скачкова на ледник Толстова и назвали его именем Евгения Шабашова.