Карпатская лыжня. Автор Геннадий Шабашов

Проблема отношений сильного пола с прекрасной половиной человечества не нова.

Возникла она, полагаю, с появлением на земле первобытных людей — неандертальцев — сотни тысяч лет назад. Все тысячелетия существования человека на земле тем, кто послабее (особенно женщинам), доставалось всегда. Славяне, увы, не исключение. В России не так давно домострой настоятельно рекомендовал мужу пороть жену по субботам, после бани.

Сейчас иные времена, иные нравы. Все знают, что обижать женщину нехорошо. Более того, знавал и знаю мужиков, что как черт ладана боятся своих жен. Но все-таки случается. И дискуссии на тему «Бить или не бить?» идут и среди прекрасной половины, и среди мужчин. В одной, разгоревшейся среди молодых девушек, довелось прошлым летом принять участие и мне.

Как-то в конце июня, под веч ер, в пятницу сын с компанией друзей-туристов ко мне на дачу нагрянул.

Мужики, ухватив снасти и попросив меня истопить баньку, тут же рванули на речку в надежде поймать рыбы на уху. Ну и вдоволь поплескаться в прохладных чистых водах. Большая часть женщин занялась приготовлением салатов к ужину. Оставшиеся занялись тренировкой по разведению костра в полевых, то бишь дачных, условиях.

Растопив баню и связав в ближайшем березняке тройку свежих веников, я подошел к разгоревшемуся костру. Бурный разговор между молодыми девушками, сидевшими вокруг костра, притих.

— Что, косточки подружкам перемываете? — поинтересовался я.

— Нет! — ответила за всех Татьяна.

Она не раз гостила с друзьями у меня на даче и была побойче остальных.

— Скажите, можно бить женщин? — спросила она меня прямо.

Признаюсь, вопрос был неожиданным. Оказалось, что виной всему был муж одной из девушек, миленькой особы по имени Оля. Ей хотелось привезти мужа с собой, познакомить с подругами, а тому приспичило на Сож с друзьями ехать... Вот и повздорили. Более того, по словам Оли, муж грубо оттолкнул ее с дороги, когда она пыталась его остановить.

— Успокойся, Оля! Живете вы с мужем без году неделя. Просто он еще не понял: чего хочет женщина — хочет Бог! Проживет — поймет, — попробовал я отшутиться.

Не тут-то было. Град упреков в адрес бесчувственных чурбанов и т.д., и т.п. пришлось выслушать мне — единственному представителю сильного пола (в тот момент) у костра. От меня требовали ответа, приходилось ли поднимать руку на женщину.

— Жизнь — сложная штука! И порой подбрасывает такую задачку, что от ее правильного решения зависит многое, — туманно начал я, — расскажу вам историю, случившуюся со мной почти 40 лет назад, а вы решайте, кто прав, а кто виноват.

Девушки примолкли, и я начал.

... В январе 1962 года я сдавал экзаменационную сессию за III курс Белорусского политехнического института. Был я опытным, подготовленным физически студентом автомобильного факультета. Сказывалось, что до этого отслужил три года в Советской Армии, а поступив в БПИ, активно занимался велоспортом, бегал кроссовые дистанции и на лыжах, играл практически во все игры.

Учиться было нелегко. Родители ничем поддержать не могли. Как и большинство студентов, подрабатывал погрузкой-разгрузкой вагонов по вечерам. Выручало и сотрудничество с молодежными газетами.

Встретил меня как-то преподаватель кафедры физкультуры и спорта Юрий Гави и предложил принять участие в намечавшемся на зимних каникулах лыжном походе по Карпатам. Самодеятельный туризм в Беларуси тогда только начинался, но в БПИ Юрий Гави создал одну из луч­ших в Союзе туристических секций. Он рассчитывал, что мои репортажи о походе по Карпатам поднимут интерес к ее работе. Поддержал Юрия и главный редактор нашей многотиражки, предложив мне быть спецкором.

Дав добро на участие в походе, я досрочно сдал экзамены и через пару дней в составе солидной группы в тридцать четыре человека ехал поездом во Львов. Нам предстояло от Львова доехать до небольшой станции Ясиня, пройти в горах по круговому маршруту 240 км.

Через сутки началась наша кочевая жизнь. Ночевка в пустом зале ожидания станции Ясиня, умывание снежком поутру и первый переход на приют «Близнеца» у подножия одноименной карпатской горы.

Прошли мимо турбазы, носившей имя станции. Здесь отдыхали туристы по путевкам, их отличие от нас, «диких», считали «плановыми». Наш путь лежал выше, нас ждали на маршруте не чистенькие номера со всеми удобствами, а приюты с двухъярусными нарами и печками-буржуйками. Мы были не в обиде.

Как поняли мы потом, приют в конце очередного перехода по горам — большая радость. Но это потом, а пока мы проходили акклиматизацию: катались на горных склонах, учились управлять лыжами с тяжелым рюкзаком за плечами, падать и вылезать из-под сугробов после падений.

На четвертый день на приют пришла следующая группа туристов. В горах тоже все расписано по дням и часам. Нам предстояло подняться на седловину горы Близнеца и спуститься по противоположному склону. А там по туристской тропе — километров тридцать до следующего приюта. Короткие сборы — и группа пошла на приступ седловины горы. Но... Как часто потом появлялось это «но»!

Зимние горы непредсказуемы. Как своей красотой, так и погодой. Только что светило солнце, все сияло вокруг так, что и темные очки не помогали, как вдруг наползли низкие тучи, задул ветер, а снег был такой, что вытянутой руки не видно.

Вот какой «сюрпризик» преподнесла нам гора Близнеца.

От приюта до седловины горы Близнеца было километра три-ч етыре, но из-за непогоды мы не шли, а ползли. Я старался держаться поближе к руководителю, шедшему с более опытными туристами впереди. До седловины оставалось метров 500, когда начались обморожения. Ледяной ветер прихватывал нос, щеки, уши. Группа остановилась, слышались жалобы на руки, ноги. Руководитель собрал ветеранов на краткое совещание, не забыв и представителя прессы, т.е. меня. Решили спуститься вниз, чтобы не поморозить людей.

Тот спуск нам запомнился надолго. Подгоняемые ветром и снегом все ринулись вниз. Падали, утопали в снежных заносах, выбирались, помогая друг другу, и — вниз, вниз!

Приют был занят. Скатились до казарм лесорубов и там почистились от снега, оттерли прихваченные морозом места и отогрелись.

Утром, после ночлега у лесорубов, позавтракали и стали готовиться к повторному штурму непокорной горы. Шесть парней и две девчонки вспомнили о срочных делах в Минске. Не каждому дано карабкаться через тернии к звездам, мы с ними распрощались. Забегая вперед, скажу, что еще через дневной переход наш маршрут пересек автодорогу, соединявшую станцию Ясиня с каким-то поселком. Встретившийся нам автобус увез еще шестерых не уверенных в себе участников похода. Оставшиеся пошли вперед,

Кстати, после первого неудавшегося восхождения на гору Близнеца руководитель похода предложил мне возглавить «техническое замыкание » группы. Не скрою, я посчитал для себя это честью. Позади группы в походах, как правило, идут опытные спортсмены. В напарники себе я взял Вадима — третьекурсника, знакомого мне по совместным тренировкам. Так прошли мы весь маршрут позади всех, подбодряя оставшихся, помогая устранять возникающие в походе неполадки.

На одном из переходов и произошло то, о чем не хотелось вспоминать, но вот пришлось. Примерно на половине перехода группа подошла к вершине Говерла, самой высокой точке Карпат на Украине, и остановилась на «перекур». Пятеро бывалых туристов и трое девушек, уже побывавших в горах, захотели совершить восхождение на Говерлу. Руководитель похода не возражал, а нам предоставили выбор — ждать у подножия вершины восходителей или карабкаться вместе с ними на вершину. Выбрали последнее...

А зря. Хотя, как сказать. Я бы себе этого не простил...

Наша небольшая группа, не дойдя до вершины метров 500, оставила рюкзаки и лыжи и с помощью лыжных палок, ступая след в след, полезла вверх по склонам к вершине. Там нас встретил пронизывающий ветер и снег. Сняв из каменного тура записку ленинградских студентов, побывавших на вершине до нас, положили туда свою и собрались спускаться.

В это время с другого края площадки вершины показалась новая группа покорителей — шестеро студентов Львовского политехнического института. Минут 10 ушло на знакомство с коллегами. Распили банку сгущенного молока за дружбу и спустились вниз.

Добравшись до оставленных рюкзаков, встали на лыжи и покатили к лыжной тропе. Шли минут тридцать, а затем пятеро бывалых, сказав, что они догонят основную группу и подождут нас, ускорили бег, и через какое-то время их не стало видно за склонами гор.

Будь я чуть поопытней в горах, попытался бы убедить парней не уходить! Но тогда я не чувствовал подвоха.

Стало тревожно, когда тяжелые тучи закрыли небо, посыпался сухой снежок, задула поземка, в воздухе заметно похолодало. Снег заметал лыжню. Двигаться стало намного труднее. Девушки стали уставать. Пришлось переложить часть груза из их рюкзаков в свои, а затем забрать и сами рюкзаки. Вадим и я теперь напоминали парашютистов на лыжах.

Какое-то время девушки, освободившись от рюкзаков, шли побыстрее. Но их сил хватило ненадолго. Темнело, лыжню заносило снегом. Идти стало невмоготу. А идти надо. Ночевка в зоне альпийских лугов в горах без укрытия и дров не сулила нам нич его хорошего.

А девчонки останавливались. Никакие слова, никакие уговоры не помогали.

Ненамного лучше было и нам под тяжестью дополнительных рюкзаков. С началом снегопада Вадим шел впереди, протаптывая лыжню, ориентируясь на едва заметные следы прошедших товарищей. А я замыкал движение, уговаривая и подгоняя девчонок.

А «миленькие и родненькие» уже не шли, а ползли.

И тогда я (до сих пор чувствую себя виноватым) ударил девчонку, шедшую последней. Ударил лыжной палкой по филейной части. От неожиданности та резко ускорилась и едва не догнала Вадима, шедшего впереди.

Следующий удар палкой достался девчонке, оказавшейся последней. Та же реакция — ускорение — и она не последняя. Так и пошло: удар, ускорение, еще удар.

И тут мне довелось услышать такое, чего я не слышал ни до того, ни после.

Страшное зрелище представляло движение нашей группы со стороны: глухие удары по мягкому месту, маты и проклятия, хриплое дыхание и скрип лыж.

Но мы шли. Более того, ускорили движение. Никому не хотелось отведать палки. Слева у тропы что-то темнело.

— Кажется, дошли! — крикнул Вадим.

Прибавили ходу. Но это оказалась летняя кошара карпатских чабанов — загон для овец и сложенная из бревен хата с парой подслеповатых окошек и хлопающей на ветру дверью.

— Давайте отдохнем! — взмолились девчонки. Нам с Вадимом отдых тоже был нужен. Перед переходом руководитель похода мне говорил, что от кошары до приюта — километра четыре.

Остановиться в просвистываемой ветром кошаре измотанным от перехода?..

И я дал команду:

— Вперед! Пришлось в очередной раз выслушать от спутниц все, что они обо мне думают. Взбешенные моим отказом, девчонки пошли намного быстрее. Еще километр-другой хода по лыжне при свете фонариков — и в темноте, где-то впереди, в снежной круговерти, появились редкие проблески костра. Измотанные вконец, мы дошли до приюта. У ярко пылавшего костра, несмотря на непогоду, нас ждали.

На приюте, перед выходом на последний переход до конечного пункта похода — станцию Ясиня, встретились с группой туристов — студентов из Кишинева. Они планировали пройти нашим маршрутом, только в обратном направлении. Поговорили, рассказали о том, что интересного и что сложного на маршруте и разошлись. Мы спешили на поезд, а кишиневцам предстояли акклиматизация и маршрут, по которому мы прошли. Через пару дней, укладываясь на ночлег в плацкартном вагоне, услышал штормовое предупреждение для Карпат. «Нелегко придется кишиневцам», — подумалось.

Из-за погодных условий наша группа не уложилась в намеченные сроки похода. Занятия в институте уже начались, пришлось с ходу включаться в работу. Были случайные встречи с участниками похода — «Привет! Привет!» — И все дела. Времени на разговоры не было.

... Мои репортажи о карпатском походе, кроме институтской многотиражки, опубликовали «Чырвоная змена» и «Минская правда». Руководитель туристов БПИ Юрий Гави был доволен, в секцию туризма потянулись новички.

О событиях злосчастного вечера я, естественно, не писал да и не вспоминал. Но в середине апреля о них вспомнили наши с Вадимом подопечные.

Вечером я работал над курсовым проектом по автомобилям, когда в дверь постучали. На мое: «Войдите» в комнату зашел Вадим и трое наших подопечных.

— Извини, что от дел отрываем,— сказал Вадим, — это все они. Меня силой к тебе притянули.

Старшая из девчонок, Наташа Королева, протянула мне свежий номер «Комсомольской правды» и сказала:

— Мы пришли сказать вам, ребята, большое спасибо за незабываемый вечер в горах. Дуры мы были, что обижались на вас тогда. Только сейчас до нас дошло, чем все могло обернуться, не прояви вы стойкости.

На второй полосе газеты, принесенной Наташей, был напечатан материал о трагедии, случ ившейся в Карпатах с группой кишиневских туристов, встреч енных нашей группой.

...Услышав штормовое предупреждение, я подумал, что кишиневским туристам придется нелегко. К сожалению, все оказалось хуже некуда. Как писала «Комсомолка», непогода уже начиналась, когда они вышли на переход, по которому нам с Вадимом пришлось гнать трех измученных девчонок. Руководитель похода с пятью более опытными ребятами ушел вперед, предоставив остальным (девять девушек и трое парней) идти вслед по протоптанной лыжне. Те быстро замерзли и не нашли ничего лучшего, как зайти погреться в кошару, стоявшую на маршруте. Все 12 вошедших в злополучную кошару были новички в горах. Не нашлось никого, кто растормошил бы товарищей, разжег костер, приготовил чай. Все они сидели, тесно прижавшись друг к другу, вдоль стен кошары... Так их и нашли мертвыми ушедшие вперед руководитель с товарищами, когда вернулись...

Все могло бы кончиться иначе. Конечно, сам руководитель с друзьями был измотан после 80-километрового пробега по горам. И произошла трагедия.

...Пока я рассказывал эту историю, все молчали.

Костер затухал. Вернулись мужики с рыбалки. Надо было чистить рыбу и идти в баню.