Мы были первой группой могилевских горных туристов, получившей право самостоятельно совершить поход пятой категории сложности. Самым высоким баллом туристского мастерства маршрут оценивался прежде всего из-за перевалов Бригантина и Новосибирцев. В спортивной классификации они занимают верхние строчки.

Естественно, психологически группа настраивалась «выложиться» на них. Тем более, что эти перевалы были нашей давнишней и желанной целью. Не будет преувеличением сказать, что путь к ней измерялся не расстоянием от Пржевальска до хребта Терскей-Алатоо, на котором расположена Бригантина, и начинался он не на берегу Иссык-Куля, не у памятника Н. М. Пржевальскому, а в полуподвальном помещении могилевского городского клуба туристов «Азимут» много лет назад.

По инициативе сотрудника филиала Физико-технического института АН БССР Ричарда Гринкевича здесь собрались поклонники горного туризма. Даже десяти человек, имевших хоть какой-нибудь опыт альпинистских восхождений и путешествий через перевалы, во всей области тогда не нашлось. Зато желающих испытать свою силу и волю на заоблачных высотах оказалось немало. Областная секция горного туризма была создана. Много для ее становления сделал мастер спорта Р. Гринкевич: учил и тренировал новичков, доставал альпинистское снаряжение, организовывал и проводил первые походы. Потом он переехал работать в Москву, но начатое им дело не заглохло. Секция быстро росла. И если сегодня еще нельзя сказать, что горный туризм в области стал массовым, то распространение получил довольно широкое. Самостоятельные секции активно действуют при облсоветах ДСО «Спартак» и «Красное знамя», на автозаводе им. Кирова, в тресте № 17 «Лавсанстрой», на Бобруйском заводе резино-технических изделий, Осиповичском заводе автомобильных агрегатов... Год от года усложнялись горные маршруты могилевчан. Наконец настало время штурма самых труднодоступных высот.

Вот почему для нас были такой желанной целью перевалы Бригантина и Новосибирцев. Но они лежали за перевалом Мола, с его крутым ледовым склоном.

Наш путь в горах Карачаево-Черкессии не был особенно трудным. Так планировался маршрут: вначале пройти перевалы пониже и полегче, чтобы акклиматизироваться, втянуться, а уже затем выйти на Центральный Кавказ и преодолеть там технически сложные препятствия. И вот он открылся перед нами с гребня так называемого Эльбрусского хребта.

В этом походе по Центральному Кавказу было, пожалуй, все, что можно испытать в горном туристском путешествии: радость встречи с суровой и яркой красотой поднебесных хребтов, плен пурги, проверка мастерства и воли, познание законов спортивного товарищества, которое соединяет восходителей во сто крат крепче основной веревки альпинистской связки.

Нашей группой руководил один из опытнейших белорусских туристов Владимир Нагорский, в ее составе был председатель республиканской федерации туризма мастер спорта Эдуард Тачицкий. Их большой опыт, умение противопоставить ненужному риску точный тактический расчет и непреклонное выполнение норм восхождений полностью исключили возможность аварий даже в экстремальных условиях.

В этих заметках я хочу рассказать о прохождении только трех перевалов: Асмаши, Твибера и Спортивной Дружбы, хотя наш маршрут был гораздо длиннее.

СТАРЫЕ ГИЛЬЗЫ

Это было более пяти лет назад на Кавказе. Окончились тренировочные занятия по программе первых республиканских сборов инструкторов горного туризма, на солнечной Домбайской поляне сложили крылья пестрые палатки, начался зачетный поход. Наша группа ушла на маршрут, а меня задержали в Домбае дела. С руководителем сборов мы условились, что я догоню группу за Клухорским перевалом.

Не зря говорят, что ожидать и догонять — хуже всего. По крутой тропке я поднимался быстро, как только мог, и поэтому не замечал пестрой красоты субальпийского высокогорья. Прошел без остановки мимо знаменитого Клухорского озера с зеленой, как бутылочное стекло, водой и плавающими в ней льдинками, не задержался и на снежной перевальной седловине, увенчанной остроконечным обелиском в честь павших здесь советских воинов. Зато немного спустившись по южной стороне хребта, далеко внизу, почти в долине, увидел своих. И сразу успокоился: теперь догнать группу не составляло труда. Решил передохнуть. Выбрал чуть в стороне от тропы, за серым валуном, уютное местечко, устроился поудобнее, с наслаждением съел бутерброд. Рядом — лишь руку протяни — тихо звенел маленький студеный ручей. Маленький настолько, что зачерпнуть в нем воды было невозможно. Чтобы подставить кружку под хрустальную струю, взялся отодвигать продолговатый, темный камень. Вдруг отдернул от него руку, как от раскаленной плиты. Это был не камень, а старый неразорвавшийся снаряд.

Красная пунктирная линия замысловато прочерчивает старенькую карту-схему Заилийского и Кунгей Алатау, пересекая хребты, ледники, речки, ущелья. Это и есть наша «пятерка» — маршрут высшей, пятой, категории сложности, пройденный группой белорусских туристов по Северному Тянь-Шаню под руководством кандидата в мастера спорта СССР Владимира Нагорского.

Смотрю на схему, и встают перед глазами горы, оживают в памяти картины первозданной природы, походные приключения. О них и пойдет рассказ.

О ЧЕМ ПОЮТ ЕЛИ

Небольшой автобус преодолел последний подъем, выкатил на залитую солнцем зеленую поляну и остановился у двухэтажного, наполовину каменного, наполовину рубленого дома.

— Прибыли, — констатировал шофер-казах. — Дальше по тропе можно только на лошади ездить. Машина не пройдет.

Лошадей у нас, разумеется, не было. Взвалили на плечи огромные рюкзаки. Их тяжесть поначалу не чувствовалась, вернее, не обращали на нее внимания. Всем изрядно-таки надоела дорожная суета, пересадки из самолета в самолет, из автобуса в автобус, и теперь приятно было сознавать, что наконец-то мы остались наедине с горами, которые с первых минут зачаровали нас своей красотой.

Саше не было и пяти лет, когда его мать Валентина Андреевна осталась без мужа, а он — без отца. Время послевоенное, тяжелое. Валентина Андреевна выкладывалась изо всех сил, но заработанных денег не всегда хватало даже на хлеб. Из троих детей в семье Санчуков Саша был самым младшим. Ему хотелось уже мальчишкой получить какую-нибудь специальность и начать самостоятельно зарабатывать деньги, на которые можно было бы сытнее поесть, более прилично одеться, а главное — облегчить заботы матери, которую он безумно любил. Окончив восемь классов, он подался на учебу в Березинское ремесленное училище. Как и в школе, учился старательно, своей любознательностью не давал покоя преподавателям, мастерам производственного обучeния. Вернулся Александр в родной поселок Татарка с дипломом слесаря-машиниста. Слесарил на местном торфопредприятии, в локомотивном депо станции Осиповичи, без отрыва от производства «добивал» школу-десятилетку.

Валентина Андреевна радовалась успехам Шурика (так мило называли Сашу в семье) на работе, в школе, по-матерински гордилась мудростью суждений сына по различным жизненным вопросам. Женщине хотелось, чтобы ее Шурик всегда был рядом, тяжело переживала расставание, когда сын уходил в армию.

Служба Александру не была в тягость. «Все идет нормально, не оглянетесь, как я вернусь домой», — писал он родным в Татарку. Срок службы у него должен был закончиться осенью 1965, но...

Однажды Александр почувствовал слабость, боли в суставах, на лице появилась желтизна.

Проблема отношений сильного пола с прекрасной половиной человечества не нова.

Возникла она, полагаю, с появлением на земле первобытных людей — неандертальцев — сотни тысяч лет назад. Все тысячелетия существования человека на земле тем, кто послабее (особенно женщинам), доставалось всегда. Славяне, увы, не исключение. В России не так давно домострой настоятельно рекомендовал мужу пороть жену по субботам, после бани.

Сейчас иные времена, иные нравы. Все знают, что обижать женщину нехорошо. Более того, знавал и знаю мужиков, что как черт ладана боятся своих жен. Но все-таки случается. И дискуссии на тему «Бить или не бить?» идут и среди прекрасной половины, и среди мужчин. В одной, разгоревшейся среди молодых девушек, довелось прошлым летом принять участие и мне.

Как-то в конце июня, под веч ер, в пятницу сын с компанией друзей-туристов ко мне на дачу нагрянул.

Мужики, ухватив снасти и попросив меня истопить баньку, тут же рванули на речку в надежде поймать рыбы на уху. Ну и вдоволь поплескаться в прохладных чистых водах. Большая часть женщин занялась приготовлением салатов к ужину. Оставшиеся занялись тренировкой по разведению костра в полевых, то бишь дачных, условиях.

Растопив баню и связав в ближайшем березняке тройку свежих веников, я подошел к разгоревшемуся костру. Бурный разговор между молодыми девушками, сидевшими вокруг костра, притих.

ТРОПОЮ ПАМЯТИ

Ловко соскочив с лошади, он забросил за спину видавшую виды «мелкашку»: «Ущелье у нас глухое — волки пошаливают ». Протянув руку, важно отрекомендовался:

Удивительным свойством обладает среднеазиатское солнце. Утром, едва разогнав ноч­ную тьму, оно взбирается повыше на небо и оттуда, расплавляясь, заливает землю нестерпимым жаром.

Саше не было и пяти лет, когда его мать Валентина Андреевна осталась без мужа, а он — без отца. Время послевоенное, тяжелое. Валентина Андреевна выкладывалась изо всех сил, но заработанных денег не всегда хватало даже на хлеб. Из троих детей в семье Санчуков Саша был самым младшим. Ему хотелось уже мальчишкой получить какую-нибудь специальность и начать самостоятельно зарабатывать деньги, на которые можно было бы сытнее поесть, более прилично одеться, а главное — облегчить заботы матери, которую он безумно любил. Окончив восемь классов, он подался на учебу в Березинское ремесленное училище. Как и в школе, учился старательно, своей любознательностью не давал покоя преподавателям, мастерам производственного обучeния. Вернулся Александр в родной поселок Татарка с дипломом слесаря-машиниста. Слесарил на местном торфопредприятии, в локомотивном депо станции Осиповичи, без отрыва от производства «добивал» школу-десятилетку.